Терские игрушоцки
Красовская Ю.Е.
Вокруг света,1976, №4, с.68-71
С Терским берегом Белого моря я впервые встретилась в фольклорно-этнографической экспедиции зимой 1962/63 года. Река Умбане замерзала и при сорокаградусном морозе торопилась к морю, что-то бормоча на бегу.В реке кипели живые ключи, шумела вода на камнях порога. В разовой заводи,клубящейся завитками пара и вспыхивающей радужными отражениям стынущего солнца,у рубленого мостика графически четко чернела шхуна - видимо, дожидалась лета. Эта картинка терской зимы врезалась в память сразу и навсегда. Сама древняя Терская земля — Тре, как ее называли норманны («Земля, .покрытая лесом»), раскрывалась постепенно... С ее языческими оберегами, вольностью шутки, удалью карнавального перепляса в новогодние святочные гулянья. Год за годом я записывала были, сказки и песни — прошлое и настоящее Терского берега, и не было им конца.
«Мы — новгородчи»,— и сейчас говорят старики терчане. Летописи утверждают, что уже во времена Ярослава Мудрого пришли сюда ушкуйники-новгородцы. Поразились обилию дичи и пушного зверя в лесах дремучих, рыбы красной — в реках и в море, скатными жемчугами речными залюбовались... Осели смельчаки первопроходцы. Деревни, села, погосты свои построили. Центром края стало село Варзуга, над рекой Варзугой в лесах стоящее. При Иване Грозном там было сто двадцать пять дворов. Веками шумели праздничные осенние Никольские ярмарки. Торговали гости терские и гости заморские...
«Мы — новгородчи, — вековечные рыбаки и охотники», - говорят терчане. Славна подвигами ратными, славна людьми суровыми, сильными, добрыми и веселыми, трудом их нелегким, славна рукодельными художествами земля Терская. «Художество» кораблестроения в приморском селе Кузомени дожило до 20-х годов нашего века. Обряд старинный свадебный — многодневная музыкально-поэтическая драма народная справлялся в Варзугееще десять лет назад. Сказки и сейчас сказывают в долгие зимние вечера. Когда полярноесияние освещает черное небо радужными химерами, руководитель колхозного хора,потомственная варзужанка Александра Капитоновна Мошникова, собирает в свою теплую, светлую избу подруг песни петь. И звучит снова и снова:
На солнечном всходе,
На угреве, да, Стоит
белая береза
Кудревата, да. Мимо ту
белу березу Кудревату,
да, Туда нету ни пути,
нет Ни дорожки, да,
Нет-то ни широкой, ни
Пешей, ни проезжой...
Разговаривают терчане — будто былины напевают, будто сказки сказывают. Разговаривают буднично, «для себя», а слушать их праздник. «Поле-лугасей годро сцветалисе, оны белыма цветами сколыбалисе...» — это хозяйка выглянула в окно, а в тундре — кипень белых цветов. «Лриходи-ко-се, да проходи-ко-се, Платони душка дасвет-Ивановна!» - это гостью так встречают... Буквально на каждом третьем слове в разговорных бытовых диалогах терчан сверкают фейерверки острых рифмованных приговорок, часто рождающихся по ходу разговора:
Сказывают, у Стрелковых намедни байнасгорела...
А! Полдела, що байна сгорела: кабаки горят - и то ницё не говорят...
Наиболее удачный ответ чаще всего прекращает словесное состязание:
Садись-ко, Офимья, цаю попей.
А! Цай без вина — дак пей безменя!
Приговорки чеканятся быстро, в танцевальном ритме,кажется, вот-вот каблуки чечетку выбьют. Собеседник, наивно продолжающий спрашивать и отвечать всерьез, попадает иногда впросак.
Што говоришь-то, Изосимовна? Не так ведь было,..
Помешкай! Люди говорят про Тараса, а она:«Чертей полтораста...»
Што? Што?!
Больших чертей сто, а маленьких — двести, убыот тебя на месте.
Знаешь, поговорим потом...
Потом да потом... Отрубите топором!
Не древние ли ярмарочно-площадные скоморошьи состязания в остроумии лежат в истоках терских приговорок? Возможно. Недаром, называя себя новгородцами, терчане не забывают напомнить, что «всякий люд бежал сюда, на Терский берег, — и пугачевцы, и разинцы от расправы хоронились, и казаки всяки опальны, а прежде того — скоморохи»...
После Нового года, в короткие полярные дни, когда оранжевое полыхание утренней зари незаметно переходит в зарево вечернее, когда днем тени на снегу звучно фиолетовы, терчане ходят по селу из дома в дом «шелюханами», «маскированными» (ряжеными), с плясками,с песнями, шутками, смехом. В пышащих жаром русских печах пекутся целые стада козуль.
Козуля — б,удь то петух, гусь,бык, олень, корова или тюлень— это миниатюрная скульптура из теста.Имеется летописное свидетельство, что еще в XII веке наши предки лепили из теста фигурки быков и коров, поедали их, а затем «рикали, аки волове». В наши дни фигурное печенье утратило свой изначальный магический смысл и стало игрушкой. На Терском берегу козулями оделяют ряженых детей, которые ходят с поздравлениями и добрыми пожеланиями из дома в дом. Однако в сутисвоей происхождение фигурного печенья восходит к обычаям ритуальных трапез — братчин и «питий молебных пив».